вторник, 14 октября 2008 г.

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

Возвращённые в вечность
Уральский краевед по крупицам собирает историю
Максим Гусев

Владимир Комарский за десять лет обошёл все екатеринбургские погосты, отыскал в архивах малоизвестные сведения о погибших в годы Великой Отечественной войны и сохранил для потомков и для истории имена и биографии сотен человек.
 
Он ютится в небольшом кабинете Уральского геологического управления: стол и шкафы завалены документами и книгами, здесь же — две пачки личных карточек с именами тех, о ком будет рассказано в его новой книге "Ушедшие в вечность". В ней Комарский надеется опубликовать краткие биографические данные о когда-то известных, уважаемых, а сегодня незаслуженно забытых земляках.
Началось всё в начале девяностых, когда Владимир Комарский вышел на пенсию. У него появились время и возможность воплотить свою идею: собрать материал и выпустить книгу об уральцах-геологоразведчиках, трудившихся в годы Великой Отечественной войны, — благо, у него был доступ к архивам геологов. За два года краевед собрал столько интересных сведений, что хватило на три книги с полными биографическими данными о 350 геологах — участниках войны и тружениках тыла. Вскоре, изучив регистрационные книги и места захоронений на одном из екатеринбургских кладбищ, исследователь понял, что должен расширить свой поиск.
— Мало кто задумывается над тем, — говорит он, — что кладбище — это своебразный уникальный архив, хранящий ценную историческую информацию.
В биографическом справочнике, над которым трудится Владимир Комарский, он обобщит данные о нескольких сотнях человек, покоящихся на самом большом кладбище Екатеринбурга — Широкореченском. В этом издании автор возродит к памяти имена ветеранов войны и тружеников тыла, а также многочисленных представителей городской интеллигенции середины ХХ века: журналистов, писателей и поэтов, деятелей искусства и науки, врачей, учителей, чиновников.
"Благословляю вас, леса…"
Биограф-краевед изучил около тысячи захоронений, на каждого умершего завёл "персональное дело", в котором зафиксировал всю информацию, какую только смог добыть. Он объясняет так:
— Здесь материал, который в силах собрать один человек. Скажем, есть памятные доски на домах, где жили известные люди. Я их фотографирую, подшиваю в папку всё, что касается этого человека. Например, в честь Марка Павермана, народного артиста СССР, создателя и главного дирижёра Свердловского государственного филармонического оркестра, установлена мемориальная доска. Наш оркестр был одним из лучших в Советском Союзе. Маэстро покоится в уральской земле, и кому как не нам, его землякам, сохранять его имя и его творческие достижения для следующих поколений…
На памятниках певцам, композиторам нередко выгравированы ноты и слова песен, благодаря которым они стали известны. Бывало, что Владимир Яковлевич просил профессиональных музыкантов безвозмездно записать "надгробную" мелодию, нередко давно забытую, утраченную современной культурой.
На месте упокоения некогда известного уральского певца и барда Олега Агафонова — он в своё время работал в Оперном театре — на памятнике выгравирован нотный стан, а под ним — начальные строки романса на музыку П. Чайковского "Благословляю вас, леса":
Благословляю вас, леса,
Долины, нивы, горы, воды,
Благословляю я свободу
И голубые небеса!
И посох мой благословляю,
И эту бедную суму,
И степь от краю и до краю,
И солнца свет, и ночи тьму,
И одинокую тропинку,
По коей, нищий, я иду,
И в поле каждую былинку,
И в небе каждую звезду!
Судьба Агафонова необычна: в Горном институте он получил образование инженера-обогатителя, студентом ходил в кружок художественной самодеятельности. По-настоящему увлёкся и поступил в Уральскую консерваторию. Преподаватели заметили у юноши настоящий музыкальный талант…
— Сомневаюсь, что многие земляки об этом осведомлены, да и откуда? — рассказывает биограф. — Вот из моей книги и узнают. Имя Олега Агафонова стоит в одном ряду с именами такаких деятелей русской культуры, как Борис Штоколов, Иван Семёнов, Леонтина Краснопольская.
Приоткрыть завесу лет
— Казалось бы, работа монотонная. Однако я к ней подхожу творчески, как художник к своему полотну или как музыкант к симфонии. Я за эти годы понял, что судьба каждого человека уникальна и что из этих судеб складывается наша история. Как из множества молекул воды образуется океан, — размышляет Комарский. — Я в своё время потому и выбрал профессию геолога, что меня привлекала эта романтика. Но в молодости я работал с камнем, а теперь вот — с человеком: прослеживаю его судьбу, историю. Правда, камень не умирал, его судьба продолжалась необозримо долго. Да, жизнь человека на земле конечна, но и после его ухода не хочется ставить точку…
Не часто встретишь в наши дни энтузиаста, работающего не за деньги, а из благородного интереса, из желания сохранить что-то для истории, для людей. В одной из своих книг — "Их упокоила уральская земля…" Комарскому удалось обобщить уникальный материал: биографические сведения, данные о кладбищах, где в годы войны хоронили умерших в уральских госпиталях.
— Ко мне обращаются за помощью — вот что главное, — рассказывает Владимир Яковлевич. — Те, у кого отцы и деды погибли на фронте, надеются через меня как бы получить весточку от них. Когда я работал на территории Широкореченского кладбища, мне в руки попали архивы воинского мемориала. Вскоре после начала войны в нашем Екатеринбурге, в глубоком тылу, было развёрнуто 40 госпиталей, куда свозили раненых со всех фронтов. — Комарский показывает фотографии госпиталей из своей книги. — В зданиях, где они располагались, сегодня учебные заведения, гостиницы, магазины. И мало кто знает о том, что было здесь раньше…
Почти всех, кто умирал в госпиталях, хоронили на территории города, поскольку вывозить умерших на родину в условиях войны было невозможно.
— На щитах екатеринбургского воинского мемориала значится 1532 фамилии. А в тех списках, что попали мне в руки, есть информация о 1736 умерших. Серьёзное расхождение. За этими цифрами — те, кто отдал жизнь за родину, и живые люди, их родственники, нередко — сослуживцы, для которых узнать о родном человеке или товарище очень, очень важно.
Говоря высоким стилем, Комарский приоткрывает завесу истории. А за ней — факт: умирало в годы войны гораздо больше, чем сейчас об этом известно. И если не сопоставлять цифры, не разыскивать следы людей, время и людское безразличие их поглотят.
Владимир Яковлевич обращает внимание на важное обстоятельство. Строительство воинского мемориала было приурочено к 30-летию Победы; решение приняли в феврале 1975-го и строили ударными темпами. Комарский называет это "демонстрацией большевистской прыти":
— От идеи до воплощения — всего три месяца. За это время помимо строительных работ надо было заказать щиты, утвердить и отлить списки погибших… Списки умерших делали в течение полутора недель, наспех и потому официальные данные о них можно назвать неполными. Как, впрочем, и мои. Ясно, что умерших в наших госпиталях было куда больше.
Чтобы восстановить истину, необходимы серьёзные исследования в архивах Министерства обороны и Военно-медицинского музея Санкт-Петербурга. Но в одиночку и на одном энтузиазме это сделать невозможно.
На костях…
О возведении воинского мемориала ходили легенды. Но реальность, как часто бывает, удивительнее вымысла. Владимир Комарский рассказывает:
— Мемориал ставили прямо над могилами. И когда начали рыть траншею под восточную подпорную стену, экскаваторщик задел несколько захоронений… После этого случая копали уже вручную. Рассказывают, рабочим потом казалось, будто из траншеи раздавались стоны…
В соответствии с проектной документацией, под бетоном воинского мемориала в Екатеринбурге находится около 800 могил. Захоронение осуществлялось в военные и первые послевоенные годы. Есть свидетели, подтверждающие, что военных клали прямо в траншеи и из земли потом торчали части человеческих тел. Иными словами, это были наспех сделанные братские могилы. В 1981 году сюда перенесли останки солдат и офицеров со всех екатеринбургских кладбищ. Однако в документах Государственного архива Свердловской области значится, что останки не переносили, процесс перезахоронения был чисто символическим.
— У меня есть устные свидетельства, что в это время к кладбищам подгоняли самосвалы и краны, сносили каменные памятники, которые впоследствии вывозили на один из заводов и перерабатывали на щебёнку, — уверяет краевед.
Это нужно живым
— За всё время, что я занимаюсь этой темой, мне удалось встретиться с родственниками всего десяти умерших солдат и офицеров — тех, чьи имена начертаны на широкореченском мемориале. Общаясь с родственниками в письмах, при личных встречах, в телефонных беседах, я всегда первым делом просил у них фотографии и краткие биографические сведения о воинах, — рассказывает Владимир Комарский.
Пришла идея включить в книгу и воспоминания людей о своих умерших близких. Так что биограф не просто увековечивает в своей книге имена воевавших, запечатлевает даты их рождения и смерти, но и, пусть коротко, рассказывает, кто были эти люди, какими они были. "Люди, отдавшие свою жизнь за родину, должны жить в народной памяти, — написал в одном из писем к В. Комарскому полковник запаса и заслуженный работник культуры России Анатолий Войтенко. — Мы не можем допустить, чтобы солдат погибал дважды: один раз на войне, второй — когда о нём забывают…"
— Сразу после того, как я выступил по радио, мне стали звонить не только родственники тех, кто умер в уральских госпиталях, но и другие земляки, чьи отцы и деды погибли на фронте, с надеждой, что я каким-то образом смогу им помочь. Поражает, как велико желание людей узнать хоть что-то о своих ушедших родных, хоть крупицу информации. Были десятки звонков с просьбой найти конкретного солдата.
Иногда приходится отказывать, разумеется, не из-за нежелания помочь. Например, совсем недавно к Владимиру Яковлевичу обратилась женщина, живущая в Москве и разыскивающая могилу своей бабушки — та была эвакуирована на Урал из блокадного Ленинграда. Родственникам удалось узнать дату смерти, однако о месте погребения никакой информации не оказалось. При помощи уральских журналистов родственники вышли на В. Комарского. А он сетует: чаще всего к нему обращаются родственники тех, кто умер до 1943 года, — могилы этих людей в наши дни отыскать почти невозможно, поскольку похоронных книг в самом начале войны не вели, а людей хоронили где угодно — несанкционированные захоронения той поры были и остаются в близлежащих лесах. К примеру, екатеринбургский Артиллерийский институт частично стоит на могилах, за ограждением и сегодня можно увидеть холмы… Правда, в одном из архивов краевед отыскал небольшой дневник, где от руки записаны несколько десятков фамилий умерших во второй половине 1943 года. Это зацепка…
Сохраняя историю
— Пока у людей есть потребность помнить, можно и нужно работать, — говорит Комарский. — Во многих профессиях есть такое понятие, как социальный заказ. В моём деле это значит буквально вот что: заказали, например, медики сохранить память о врачах-уральцах — я взялся и выполняю его, попросили учёные собрать информацию о своих знаменитых предшественниках-уральцах — работаю в этом направлении.
В Екатеринбурге 22 кладбища — исторических и действующих. Это места упокоения около миллиона человек. И сколько достойных неизвестны или забыты! Надолго хватит работы поисковикам. Существенную помощь могут оказать краеведческие конференции, генеалогические общества. "Наступивший век — это век возвращения потерянных ценностей, восстановления истинной истории", — добавляет исследователь.
А из недавней истории дошёл такой факт: в 1905 году великий князь Николай Михайлович через Синод провёл решение: особо почитаемых людей хоронить близ храмов. На тот момент в Екатеринбурге существовал список из 33 уважаемых горожан, которых с должными почестями похоронили в ограде Ново-Тихвинского монастыря. В 1950-х строители, прокладывая кабель, выбрасывали их останки…
— Память — это то, что объединяет людей. Но, как в любом музее или архиве, "в экспозиции" у нас лишь малая часть, остальное — в "кладовых", в "запасниках". Самый лучший способ сохранять память — книга. Наследие мировой цивилизации сохраняется на бумаге: погосты исчезают с лица земли, изустные предания однажды прерываются, а книга живёт века, уверяет Владимир Комарский.
В свои 82 года он не растерял энтузиазма и трепетно рассказывает о деле, которому себя посвятил. А это, ни мало ни много, возвращение человека — солдата ли, композитора или учёного — из забытья к вечной жизни в памяти людской…
Владимир Яковлевич надеется, что однажды его пригласят в школу или вуз и он расскажет молодому поколению о своих поисках и находках, о том, что узнал и что понял. Но пока не приглашают, не спешат воспользоваться уникальным опытом. "Самому мне не много надо, главное, чтобы нашлись люди, которые продолжат начатую мной работу", — беспокоится он. Он знает: память — это то, что делает нас людьми, что соединяет всех нас в истории семьи, страны и в общей человеческой истории. †
Екатеринбург

Источник

вторник, 19 августа 2008 г.

Божественная комедия

 «Российская газета»,  №266, 28  ноября  2007, C.6

Столица Урала планомерно освобождается от своей истории. Хоронить памятники архитектуры тут научились мастерски. На месте старых зданий прорастает светлое будущее. Это самое будущее при ближайшем рассмотрении вызывает противоречивые чувства, но главное ведь не эмоции, а деньги.

Дотянуться до земли

Есть в Екатеринбурге достопримечательность под названием "Антей". Это торгово-развлекательный комплекс. В рекламных буклетах хозяева здания гордо пишут, что их детище - первая в городе бизнес-высотка: двадцатиэтажное здание общей площадью 26 тысяч квадратных метров. На крыше - единственная в Екатеринбурге смотровая площадка, с которой открывается вид на город.

Но что разглядывать с высоты - панораму крыш до горизонта или развалины бывших памятников культуры, зависит от того, кто с нее смотрит - человек, уважающий свой край, или тот, кому наличность заменяет все, включая историческое наследие.

Название комплексу дали символическое. Антей - по греческой мифологии, сын Посейдона и богини Земли Геи. Этого великана никто не мог победить. Антей черпал новые силы при каждом прикосновении к своей матери - Земле. Узнав страшную тайну, Геркулес поднял Антея в воздух и держал долго. До тех пор, пока не смог задушить. Получается, что на всякого Антея может найтись свой Геркулес?

В Екатеринбурге пока "Антей" давит всех - людей, памятники, местную власть и федеральные законы.

Год назад "Российская газета" уже присматривалась к "Антею". Напомним, его построили в самом центре города вообще без разрешительных документов. Это не мелочь. Нет документов - значит, здание нигде не числится. А если не числится, то и налогов не платит. Работает в поте лица исключительно на себя, любимого. Городская же власть так занята, что высотку разглядеть некогда. В итоге все довольны и при деле. Удобно, приятно и материально выгодно в нашей стране быть виртуальным небоскребом.

Вторая очередь комплекса - торговый центр с многоуровневой подземной парковкой - была самовольно построена на месте ценного памятника архитектуры.

Пыль веков - к прибыли

Очень давно жил в здешних краях военный инженер Иосиф Фальковский. Умный и талантливый был человек. По современному адресу в Екатеринбурге: улица Красноармейская, 18, располагалась его усадьба. Инженер купил под нее землю в 1880 году и по собственному проекту построил сразу несколько зданий: усадьбу, конюшню, сад с прудом, погреб-ледник. Всего девять объектов, и все поименно - под охраной государства. За одну ночь в 2000 году кто-то просто снес усадьбу. Судя по всему, местным властям было плевать, кто у них под носом занимается вандализмом, поэтому разрушителей не нашли.

От всего великолепия остался лишь погреб-ледник. Это было исторически ценное и очаровательное здание, которому требовалась реставрация. Погреб-ледник местные чиновники сдали в аренду некой компании "Лес-Форум" на 49 лет, но с условием реставрации здания. Наивные на Урале чиновники. Ни на какую реставрацию никто и не думал раскошеливаться. Очень быстро погреб оказался разрушенным, а ценное место пошло под застройку второй очереди "Антея". А чего церемониться? Центр - это деньги. Старые развалины - всего лишь пыль.

В мае 2004 года Октябрьским РУВД Екатеринбурга было возбуждено уголовное дело по факту незаконного сноса памятника истории и архитектуры. Расследование было прекращено спустя год за отсутствием состава преступления. Следователь пришел к глубокомысленному выводу, что здание "погибло по неустановленным причинам". У специалистов по охране памятников было мнение, что усадьбу Фальковского снесли намеренно, чтобы расчистить площадку под торгово-развлекательный центр. Но кто слушает культурных людей?

Управление Роснедвижимости по Свердловской области привлекло к административной ответственности руководство ООО "Бабушкин комод" (заказчик строительства "Антея") и наложило на администрацию центра штраф. После чего предприятие ООО "Лес-Форум", занимавшееся земляными работами и руководимое бизнесменом Гавриловским, спокойно заплатило за снос исторического памятника областному министерству по управлению государственным имуществом в возмещение нанесенного ущерба 30 тысяч 812 рублей 71 копейку. После чего продолжило строительство.

Администрации "Антея" было выдано предписание об устранении нарушений в срок до 1 февраля 2007 года. Оно требовало прекратить эксплуатацию. Срок вышел, но все осталось по-прежнему. Если усадьбы сносят, а незаконные коробки растут, значит, это кому-нибудь нужно?

Из обращения общественной организации "Наше наследие":

"Когда в самом центре города, претендующего на звание третьей столицы России, на месте уничтоженного памятника без каких-либо прав на земельный участок, без всяких разрешений на строительство, вопреки всем законам возводится огромное здание - это знак. Знак безвластия. А может быть, и знак беды?"

Горелый надзор

Год назад наша газета написала, что "Антей" не безопасен, ведь он эксплуатируется без промышленной приемки. Газета как в воду смотрела. В "Антее" полыхнуло. Горел зал боулинга. На тушение были брошены 30 единиц техники. Гибели людей случайно удалось избежать, но пострадавшие были.

Пожарный надзор по странной причине в упор не видит гигантское здание, которое никто не вводил в эксплуатацию. При этом оно активно работает, в нем ежедневно бывают тысячи людей. Кроме пожарных здание не могут разглядеть мэрия, экологи, санитарный надзор, архитекторы и все остальные. В "Антее" покупают, продают, сдают в аренду, наливают и самым активным образом все это рекламируют открыто. Генеральный директор архитектурного монстра Андрей Гавриловский делится с местными журналистами наблюдениями, что, мол, у его развлекательной зоны самая большая прибыль в городе.

Наш закон при любой погоде просыпается крайне медленно. Управление Генеральной прокуратуры РФ по УрФО далеко не сразу, но занялось проверкой законности строительства "Антея" год назад. Срок предоставления данных проверки для общественности назван - не позднее 19 октября 2006 года. Никто ничего никому не сообщил до сих пор.

Что должна была проверить прокуратура?

Земельный участок под вторую очередь "Антея" занят застройщиками незаконно. В декабре прошлого года это подтвердил Арбитражный суд Свердловской области. Суд вынес тогда решение: "Признать недействительным распоряжение главы города Екатеринбурга от 14.11.2005 года N 4008-р "О предварительном согласовании ООО "Бабушкин комод" места размещения 6-8-этажного торгово-развлекательного центра с двухуровневым паркингом по улице Красноармейской как несоответствующее Земельному кодексу Российской Федерации".

Буквально вчера появился еще один уникальный документ. Это приказ областного министерства по управлению госимуществом. В приказе сказано, что министерство планирует выделить "Антею" участок под строительство. Вся пикантность ситуации в том, что все давно построено и успешно дает прибыль своим хозяевам, а министерство хочет узаконить самострой задним числом.

В принципе обстоятельства использования под застройку второй очереди "Антея" спорного земельного участка полностью соответствуют технологии криминального захвата.

Как побороть женщину

Одна местная фирма - ООО "РИМПЭКС" попалась на рекламу и вложилась в строительство "Антея". Деньги, и очень немалые, у фирмы взяли, договор подписали. Потом фирму банально кинули и места не предоставили, не извинились. Фирма, естественно, обратилась к власти в лице правоохранительных органов. Налицо было банальное мошенничество, причем в крупном размере.

Разрушенного памятника никто из блюстителей закона в милицейских погонах не защитил, что уж говорить о каких-то обманутых коммерсантах, когда речь идет об "Антее" и его руководителе господине Гавриловском?

Весь прошлый год с завидной периодичностью милиция, а если точнее - ОБЭП ГУВД Екатеринбурга, выносила постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Логика милиции была проста - деньги "РИМПЭКС" платил по договору, и договор не выполнен. Значит, отсутствует состав преступления. Таких постановлений об отказе лишь за прошлый год - пять. Только в августе этого года все-таки из-под милицейского пера вышло постановление о возбуждении уголовного дела по самому "тяжелому" пункту статьи о мошенничестве.

Прокуратура тоже регулярно получала и получает письма от ООО "РИМПЭКС". И так же регулярно пересылает их по разным адресам.

Судов было тоже немало. Лишь Арбитражный суд Свердловской области наконец-то месяц назад вынес решение и удовлетворил все исковые требования фирмы к застройщику "Лес-Форум". О выполнении их пока речи нет. И вот почему. После всех принятых судебных решений хозяева фирму "Лес-Форум" быстро ликвидировали. На юридическом языке это называется "завершением мошеннического умысла".

Зато в день рождения смелого руководителя фирмы, рискнувшей бороться с "Антеем", уже стреляли по окнам принадлежащего ей магазина. Кстати, этот отчаянный руководитель - женщина. И она вынуждена теперь нанять ребенку охрану. Никаких стрелявших злоумышленников, а также тех, кто оплатил их работу, местная милиция, естественно, не нашла.

А на улицах Екатеринбурга кто-то разместил огромные плакаты, что в магазинах смелой фирмы покупать ничего нельзя, так как там есть прибалтийские товары, и, приобретая их, покупатель поддерживает фашистов.

Что и говорить, воевать с женщинами - это почти единственное, что хорошо научились делать некоторые мужчины при бизнесе, а другие мужчины, при власти или в погонах, не имеют ни сил, ни способностей их защитить.

По хорошо устоявшейся екатеринбургской традиции строится третья очередь "Антея". Снова без прав на землю и разрешений. И опять вплотную к двухэтажному особняку - памятнику архитектуры, который охраняет государство. Или делает вид, что охраняет. Адрес объекта: улица Белинского, 3. Обществу охраны памятников было бы неплохо его сфотографировать, а то завтра исчезнет, и виновных не найдут.

Наталья Юрьева

вторник, 12 августа 2008 г.

В Свердловскую область едет австрийский «Черный крест»

Кладбища Екатеринбурга

12 августа с визитом в Екатеринбург прибывают представители австрийской общественной организации «Черный Крест». В ходе трехдневного визита они проведут переговоры с управлением архивами Свердловской области об обмене данными о судьбах иностранных военнопленных, пропавших без вести и интернированных во время первой и второй мировых войн. Об этом сообщает почетное консульство Австрии.

«Более тесное сотрудничество с австрийскими коллегами полностью отвечает нашим интересам. В годы второй мировой войны на территории Австрии было расположено большое количество концентрационных лагерей, узниками которых были также и советские граждане. Их точное количество не установлено до сих пор, а ведь за этими цифрами скрываются истории целых семей, судьбы людей», — говорит начальник управления архивами Свердловской области Александр Капустин.

Он также отметил, что на Урале вопросами восстановления исторической справедливости занимаются достаточно активно. В 2007 году создана специальная рабочая группа по установлению сведений об иностранных гражданах, военнопленных первой и второй мировых войн, находившихся на территории Свердловской области в период с 1914 по 1960 годы. В ее составе — представители Правительства Свердловской области, областного управления архивами, ФСБ, ГУВД, Областной думы и почетного консульства Австрии в УрФО.

В Екатеринбурге представители «Черного креста» проведут три дня. Австрийцы планируют посетить места захоронений иностранных военнопленных, расположенных в Свердловской области, а также установленный в Екатеринбурге памятный знак, посвященный их землякам, павшим в годы двух войн. Организацией всех встреч и экскурсий в рамках официального визита занимается Почетное консульство Австрии в УрФО.

среда, 23 июля 2008 г.

Всехсвятские храмы Екатеринбурга

| Храмы Екатеринбурга

Екатеринбург, 3 июня 2004
«Информационное агентство Екатеринбургской епархии»

До 1917 года в Екатеринбурге существовало три храма, освященных в честь Всех Святых. В годы большевистского лихолетья по-разному складывалась их судьба.

В 1813 году был заложен, а в 1822 году освящен храм в честь Всех Святых ( Нагорная церковь), построенный на старом кладбище Верх-Исетского завода. Храм возводился по проекту архитектора М.П.Малахова на средства заводчиков Яковлевых. Колокольня этого храма использовалась и по прямому назначению, и как городская пожарная сигнальная вышка — храм был расположен на возвышенном месте, откуда далеко просматривались екатеринбургские улицы.
В 1930-е годы Всехсвятский храм и кладбище были снесены, а на этом месте ныне располагаются корпуса завода «Уралкабель».

Иная судьба постигла Всехсвятский храм Ново-Тихвинского женского монастыря. Эта каменная однопрестольная церковь была построена в византийском стиле и освящена в 1902 году. К зданию храма были пристроены богадельня и монастырская больница. Дом Божий избежал разрушения, но поругания ему избежать не удалось. В 1920 году монастырский Всехсвятский храм был закрыт и подвергнут внутренней перестройке. До недавнего времени в здании храма располагалось одно из отделений окружного военного госпиталя. Недавно церковь была возвращена монастырю и в ней началась реставрация.

Еще одному Всехсвятскому храму Екатеринбурга, возведенному в 1890 году на Новом (Михайловском) кладбище Екатеринбурга, пришлось пережить немало на своем веку. Храм был ограблен большевиками в 1922 году, но службы в нем продолжались. В 1961 году церковь была закрыта, а здание передано в ведение городского управления коммунального хозяйства.
В 1990 году храм на Михайловском кладбище был возвращен верующим, и с того дня в нем проходят регулярные богослужения, а 6 июня он отметит свой очередной престольный праздник.

четверг, 19 июня 2008 г.

Уральский самовар. Не он ли был первым в России?

Н. КОРЕПАНОВ, научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН 
(г. Екатеринбург)

В 1996 году Тула отметила двухсотпятидесятилетие отечественного самовара. Как считают большинство исследователей, два с половиной века назад в городе оружейников началось промышленное производство этого уникального изделия. За исходную дату — 1746 год — взято упоминание о самоваре, найденное в описи имущества Онежского монастыря. Однако не все здесь однозначно и бесспорно. Кроме Тулы родиной самовара называют и три уральских завода — Суксунский, принадлежавший Демидовым, Троицкий, которым владели Турчаниновы, и Иргинский, его хозяевами были некие Осокины. Рассказывая об истории техники и ее достижениях, мы часто упоминаем о «левшах»безымянных русских умельцах. Хотя в истории нет ничего безымянного, а есть лишь имена забытые. Попробуем выяснить, кто же все-таки был «автором» первого самовара?

Фрагмент записи допроса иргинского
купца Тимофея Пушникова в Екатеринбургской
таможне в феврале 1740 года.
В записи впервые встречается слово «самовар».

Обратимся к историческим документам, хранящимся в Государственном архиве Свердловской области. Один из них весьма любопытен и принадлежит таможенной службе. В нем говорится, что 7 февраля 1740 года на Екатеринбургскую таможню доставили с реки Чусовой, с Курьинской пристани Акинфия Демидова, некоторые изъятые товары, а именно: шесть кадушек меда, шесть кулей орехов да медный самовар с прибором. Пострадавшими в этом деле оказались купцы Иргинского завода. Служащие таможни перевесили мед и орехи, описали изделие: «Самовар медный, луженый, весом 16 фунтов, заводской собственной работы». Как видим, удивления от увиденного таможенники не выказали. И тем не менее следует отметить, что слово "самовар" в документах горнозаводского Урала прежде не встречалось. Поэтому следует объяснить, откуда ехали купцы и откуда везли самовар, содержащий, по сведениям таможни, 16 фунтов меди с оловом.

За место под завод на речке Иргине, притоке Сылвы, рядом с рудной горой Красный Яр, бились с 1727 года две компании: трое московских купцов с калужанином против посадских людей из города Балахны — Петра и Гаврилы Осокиных, двоюродных братьев. Казна поддержала Осокиных... Первую медь Иргинский завод выдал в декабре 1728-го. Медь хотя и была с большим содержанием железа, но для монетного дела все же годилась.

Откуда Осокины набирали на свой завод людей, никто толком не знал, лишь изредка в Екатеринбурге получали жалобы от кунгурского воеводы: «В Суксунский и Иргинский заводы приходят пришлые люди многое число непрестанно, а какие они урожденцы, того не объявляют, а приказчики о том виду не дают. А пришлые, приходя со оных заводов, чинят Кунгурского уезда крестьянам бои... А поймать их не можно, ибо ходят многолюдством и, учиня бой, убегают на заводы». Заводские приказчики тоже жаловались, но друг на друга. Начались нескончаемые тяжбы за рудники и леса: Иргина и соседний Суксун превращались в соперников.

Суксунский завод Акинфия Демидова имел своих мастеров. На Иргине у новоиспеченных заводчиков мастерам взяться было неоткуда. Плавке меди в саксонских печах с вододействующими мехами местных обучали два мастера из Екатеринбурга. Меднокотельного мастера Степана Логинова прислала Казань, меднопосудного мастера Алексея Стрежнина — Пермь. По тем временам выделывание медной посуды уступало по прибыльности разве что монетной чеканке. Собственно говоря, фабричная медная посуда и родилась здесь из денежных заготовок. Когда в Екатеринбурге прекратили чеканить квадратные деньги — так называемый плат (сколько стоит по весу — таков и номинал), а чеканка новых монет пока не предвиделась, Главный командир горнозаводского Урала генерал Геннин решил хоть чем-то возместить заводские расходы. Так появилась Екатеринбургская меднопосудная фабрика, а за ней еще такие же — и в других местах.
Но вернемся к присланным специалистам. Котельник Логинов подготовил для Иргинского завода двух мастеров, посудник Стрежнин набрал девятерых учеников и, проучив год, самовольно отбыл восвояси: не смог смириться с необходимостью поточного производства. Для него, выросшего из самоучки-листобойщи ка, каждое изделие должно было быть уникальным, неповторимым. А тут шла массовая продукция. И девять его учеников-подростков были определены доучиваться к подготовленным Логиновым молодым Семену Зылеву и Ивану Смирнову. Эти одиннадцать человек и составили штат котельной фабрики.

И вот что интересно. Кроме Зылева, остальные десять человек говорили «по-нижегородски» — были земляками из Нижегородской губернии. Мастер Смирнов — раскольник из деревни Малиновки Нижегородского архиерейского села, семеро из девяти учеников родились в раскольничьих семьях сел Копосова и Козина (вотчины Троице-Сергиева монастыря). Родители их бежали на Урал в 1728-1730 годах вместе с тысячами других раскольников. А проложил им всем дорогу на Иргинский завод его приказчик, беглый крестьянин из того же Копосова Родион Федорович Набатов. Он и скрывал, сколько мог, то, что в середине 1730-х, с началом заводских переписей, оглушило горнозаводские власти. Тогда открылось, что Иргинский завод сплошь состоит из беглых раскольников, по большей части из Нижегородской губернии! Тех самых, из Керженской волости, прозванных в XVIII веке «кержанцами», а в XIX — «кержаками».

Между тем к 1734 году на Иргине уже во всю выпускали посуду литейную (горшки, котлы и меденники) и точеную (кружки, кунганы, лохани, четвертины и чайники), делали и винокурные приборы (казаны с трубами). Посуда конечно же попадала в хозяйский дом Осокиных, но главный ее поток шел в Балахну, на Ирбитскую и Макарьевскую ярмарки, на продажу в Кунгур, на казенный Ягошихинский завод (где нынешняя Пермь), на Яик. Продавалась посуда и при заводе. За четыре года произвели этого товара общим весом 536 пудов, и треть его — 180 пудов — разошлась именно на заводе. Посуду пускали и на вольную продажу, а при хроническом безденежье — и в уплату работникам.

25 сентября 1734 года Осокины разделились: Петру Игнатьевичу достался Иргинский завод, Гавриле Полуектовичу — выстроенный год назад Юговской завод. Но спустя месяц подули ветры перемен: в октябре в Екатеринбурге сменился Главный командир горнозаводского Урала. Вместо голландца Виллима Ивановича Геннина пришел Василий Никитич Татищев.

Вскоре по частным заводам разлетелись казенные шихтмейстеры, встали вровень с приказчиками и принялись объяснять, как нужно жить и работать. На Иргине приказчику Набатову был зачитан приказ: торговлю посудой прекратить, а медь в слитках сдавать в Екатеринбург по твердой цене. Приказчик в ответ объяснил, что разведанные руды «пресеклись, а накопанных хватит лишь до лета». Если же казне не обойтись без меди, то пусть одалживает руды до 25 тысяч пудов. И действительно, летом 1735-го на Иргине получили около 20 тысяч пудов заемной руды с Ягошихинского завода. И тем же летом восстали башкиры. А осенью начались гонения на раскольников, осмелевших, пока жили под началом веротерпимого голландца Виллима Геннина.

В сeнтябре последний раз послужил заводу Родион Набатов. С тремя демидовскими приказчиками подписал он челобитье «за всех староверцев», прося прислать двух-трех попов, "которые по старопечатным книгам веру хранить желают". А еще честно предупредил, что за заемную медную руду хозяину Осокину не рассчитаться, если только не пустить весь выплавленный металл на посуду, лучше на винокурную.

Башкирское восстание 1735-1740 годов породило знаменитую тогда «вольницу» — добровольные отряды заводских жителей и приписных крестьян для усмирения башкир. Так, 14 марта 1736 года мастеровые Иргинского завода организованно прекратили работу, разделились на группы и пошли маршем на Кунгур — записываться в боевые сотни на «башкирскую войну». Сперва записывались без всякого порядка, пока власти не установили предел: пятая часть работоспособных от завода или села. И только два завода — Иргинский и Юговской — познали "вольницу" сполна. Почти все их работники и больше половины приписных крестьян вдоволь потешились походной жизнью.

Пeрвая, иргинская «вольница» вернулась к домам уже к июлю, хотя человек сорок остались в походе. То были раскольники, которые спасались, как умели, от крутого нажима, от мирных и немирных увещеваний перейти в лоно официальной церкви. И здесь новый приказчик Иван Иванович Швецов ничего не мог поделать, ибо запись в «вольницу», иными словами — бегство, была дозволена.

Так кому же из добровольцев той далекой, забытой войны с башкирами, знавших у себя на Иргине самые разные медные посудины, явилась мысль о переносной кухне? О походном кипятильнике, что скоро разогревался бы без печки и костра, легко прятался в дорожный мешок и мог создать домашний уют в самых тягостных условиях? В конце концов всякое изобретение является на свет, когда в нем есть нужда.

А заводская жизнь тем временем продолжалась. Заемная руда плавилась отвратительно. От 20 тысяч пудов получили всего 180 пудов чистой меди. Это еще не банкротство, но... Приказчик Швецов засыпал екатеринбургских начальников прошениями: «Прошу, дабы повелено было хозяевам моим из заемной казенной руды выплавленную медь в посуду переделать и продать на сторону вольным охотникам». В июле 1738 года Екатеринбург принял решение. В сентябре о нем стало известно на Иргине: делайте посуду и продавайте, куда хотите. Но — в последний раз!

И вот, получив свободу действий, заводчик Петр Осокин и приказчик Иван Швецов должны были крепко задуматься. Традиционной, обыкновенной медной посудой уже никого не удивишь, ею пользуются многие. А вот что действительно может заинтересовать, так это винокурное оборудование. Еще Родион Набатов предупреждал: хозяин Осокин расплатится по долгу, лишь пустив в продажу на Кунгурский кружечный двор, на частные и казенные винокурни потребные там дорогостоящие приборы — кубы, казаны и трубы. Трубы и казаны. Трубы и... Так это же — самовар?

Итак, в сентябре 1738-го на Иргине имелось 180 пудов грозящей убытками меди и специальное разрешение в последний раз в обозримом будущем сделать посуду. Фунт чистой меди по твердой цене для казны стоил 6 копеек, но было дозволено из той же меди изготовить «по своему усмотрению» некое изделие и продать подороже, чтобы вернуть долг деньгами.

И вот теперь снова вспомним об изъятом полтора года спустя екатеринбургскими таможенниками 16-фунтовом изделии. Оно было оценено купцами при допросе в 4 рубля 80 копеек. По тем временам за корову, в зависимости от сезона и возраста, платили от двух с полтиной до четырех рублей. Десять рублей стоил средней руки домик, двадцать — дом приличный.

В сентябре 1738 года на Иргине числилось семеро оставшихся котельников, тех самых, что обучались мастерству у Алексея Стрежнина и Степана Логинова. Их звали: Иван Смирнов, Петр Чесноков, Сергей Дробинин, Федос Закорюкин, Ларион Кузнецов, Матвей Алексеев, Никита Федоров. Теперь из таможенных документов XVIII века, с которых начался этот рассказ, нам известно, что руки этих иргинских умельцев сработали между сентябрем 1738-го и февралем 1740 года "свое изделие", как они его назвали.

Принято считать, что самовар появился благодаря распространению в России чаепития. Но раскольники чая не пили, употребляли сбитень — напиток на медовой основе. (Не случайно в феврале 1740 года в Екатеринбург вместе с самоваром доставили кадки с медом.) А любой знаток скажет, как много общего у самовара со сбитенником.

Вот и получается, что юбилей русского самовара, вероятно, стоило бы отметить не в 1996 году, а лет на шесть раньше.

Источник

четверг, 29 мая 2008 г.

Военнопленные на Урале

"Уральская галактика". Совместный проект с журналом "Литературный Екатеринбург"
Илья Зиновьев

Прежде, чем предоставить слово самому ученому, несколько слов из его биографии. В 1975 году Владимир Мотревич закончил Уральский государственный университет. Был учителем, аспирантом. После защиты кандидатской диссертации трудился в Институте истории и археологии УрО РАН. С 1991 года — в УрГУ. Защитил докторскую диссертацию по совокупности трудов. На сегодня опубликовано свыше 100 его научных работ, в том числе несколько монографий. Публиковался в Австрии, Германии, Израиле, Эстонии, Украине.

— Владимир Павлович, как появился столь необычный, в былые-то времена даже и опасный, интерес к судьбам военнопленных, канувшим в Лету, точнее, в одну из уральских рек?

— Все началось в конце 80-х годов, когда наткнулся в Москве на некоторые материалы архивов НКВД под грифом "совершенно секретно". В 1989 году работал заведующим сектором истории сельского хозяйства в Институте истории и археологии и подробно занимался так называемым спецконтингентом. Разберемся, какие колхозники были в разные годы Советской власти? В нашей области, например, насчитывалось далеко не одно хозяйство, принадлежащее НКВД. Кто там работал? Спецпереселенцы, депортированные немцы. По форме — обычное сельхозпредприятие, а по содержанию — тюрьма. Отсюда ниточка потянулась и к другим заключенным — военнопленным.

Тогда в Свердловской области никаких исследований по захоронениям военнопленных не велось. Но уже первоначальный анализ архивов показал, что можно найти могилы и выяснить судьбы полумиллиона человек, умерших в советском плену, в том числе, похороненных на Урале.

Когда стал копать глубже, понял — тема совершенно нетронутая. Самое главное: она не только интересна с научной точки зрения, но и чисто по-человечески. Ведь мы выясняем судьбы тысяч и тысяч сгинувших без вести людей. Тем более, иностранных граждан. По ним до недавнего времени давали стандартный официальный ответ: ничего не известно. На самом же деле было известно очень многое. И вот из небытия теперь извлекаются подлинные человеческие судьбы.

— Самый живой, надо полагать, интерес проявляют к такому поиску представители стран-союзниц гитлеровской Германии, воевавших против Советского Союза?

— Естественно. Помимо самой Германия, это Италия, Япония, Венгрия... К чему сводится работа? Во-первых, идет поиск архивных материалов. Во-вторых, выявление самих кладбищ. Я нашел свыше 200 неизвестных ранее захоронений. В-третьих, обеспечение их сохранности до начала благоустроительных работ. Здесь мы работаем в тесном контакте с местными органами власти. В-четвертых, ознакомление с состоянием кладбищ представителей иностранных государственных и общественных организаций.

Кстати, у нас была финская делегация. Их интересовали судьбы солдат, захваченных в плен советскими войсками во время войны с Финляндией 1939-1940 годов и Великой Отечественной. В сентябре 1998 года установлен памятный знак финнам в Асбесте. Очень плотно работаем с итальянцами, немцами.

Итак, я показываю кладбища, а члены делегаций принимают решение: либо заниматься благоустройством, либо эксгумировать и вывезти останки на родину, либо отложить вопрос на некоторое время. Все зависит от страны и конкретной ситуации.

Боевые, в районе Воронежа и Сталинграда, кладбища итальянцев полностью эксгумируются и через нашу ассоциацию "Военные мемориалы" отправляются в Италию. На сегодня перевезены останки уже свыше пяти тысяч человек.

Что касается кладбищ военнопленных, то на них устанавливаются памятные знаки. Одно из крупнейших кладбищ в России — седьмое по величине — в Верхней Салде. Здесь покоится свыше тысячи итальянцев. Памятник стоит и в Нижнем Тагиле.

Много у нас японских кладбищ — в Сухом Логу, Туринске, Нижнем Тагиле. В данном случае проводилась эксгумация, идентификация. Начинали с кладбищенской схемы, переходили к истории болезни, далее — по останкам сверяли характерные приметы человека. Подчеркну, что документация на иностранцев велась сотрудниками НКВД очень тщательно.

Все завершается кремацией и отправкой останков на родину. Такую работу мы провели в Нижнем Тагиле в поселке Сан-Донато. Все делалось в присутствии делегации из Японии.

В Сан-Донато на огромной территории, где было 1700 могил, пришлось в прошлом году разыскивать всего 18. Примерно такая же сложная работа завершена в 1997 году. В городе Медногорске Оренбургской области среди 500 могил предстояло найти 39 японских. Обнаружили 35.

Если говорить о немецких и венгерских кладбищах, то здесь идут полным ходом программы благоустройства...

— Договоренность с немецкой стороной, насколько известно, такая: они финансируют — мы следим за сохранностью?

— Мало того, они еще на собственные средства обеспечивают порядок на кладбищах советских солдат в своих странах.

Несколько по-иному обстоит дело с румынами. Как известно, Румыния живет еще хуже России, денег нет, и проблема около десятка крупных захоронений никак не решается. Самое интересное, что румыны сначала были союзниками Германии, а потом, в 1944 году, перешли на сторону Советского Союза. То есть они уже нашими союзниками стали... А кладбища брошенные. И из Румынии не было ни одной делегации.

Много у нас венгерских могил. По ним началась реализация масштабной программы именно в Свердловской области. Почему у нас? Все просто. Прежде чем приступить к благоустройству, нужно оформить землеотвод. Это очень хлопотное дело. Представьте — двадцать шесть согласований на разных уровнях. Все затягивается на несколько месяцев, а то на целый год. В нашей области работа в этом направлении идет давно, областная администрация нас поддерживает, поэтому с формальностями проще.

В июле 1998 года восстановлены венгерские кладбища в Верхней Туре, Красноуральске, памятный знак появился в Невьянске. Благоустройство завершено в Новой Ляле и в Ревде. Есть еще несколько объектов — в Карпинске, Нижнем Тагиле и других местах.

— Какие условия определены в соглашении с Венгрией?

— Для сравнения: немецкую программу финансирует казна Германии, а венгерскую — российская, в счет уплаты долга Советского Союза. Заняты наши рабочие, используются наши стройматериалы, и задолженность понемногу списывается.

Часть кладбищ, которые невозможно благоустроить, эксгумируются. В окрестностях Новой Ляли, в тайге, за 20 километров от ближайшего жилья, я нашел два венгерских захоронения. Военнопленные вырубали деревья и уходили дальше, а умерших закапывали прямо в лесу. Привести в порядок эти места невозможно — очень дорого. К тому же в будущем некому присматривать за погребенными останками. Поэтому решили их перезахоронить на более доступной территории — в Новой Ляле, что и было сделано в сентябре прошлого года, после эксгумации.

В целом на очереди еще более двух десятков объектов. По ним предполагается завершить работу до конца 1999 года.

— Все начиналось, по-видимому, с немецких кладбищ. Сколько их уже восстановлено?

— Давайте посчитаем: в поселке Левиха около Кировграда; в поселке Талица под Первоуральском, где лежат видные чины вермахта; три — в Березовском районе, одно из них женское, где похоронены полтора десятка интернированных из Восточной Пруссии; а еще в Нижнем Тагиле.

Следует сказать о статусе таких воинских захоронений. Долго он был неопределенным. Только в декабре 1992 года было принято постановление Правительства России "О подписании соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Федеративной Республики Германии об уходе за военными могилами в Российской Федерации и в Федеративной Республике Германии". Германия взяла на себя расходы по эксгумации захороненных на российской территории останков немецких военнослужащих, финансирование благоустройства мест их погребения в нашей стране и последующий уход. Для этого Россия предоставила безвозмездно, на неограниченный срок, землю. Кроме того, как я уже говорил, германская сторона обязалась за свой счет обеспечивать благоустройство и последующий уход за советскими военными захоронениями, находящимися на ее территории.

— Вы говорили о воинских захоронениях в разных городах, но ничего не сказали о тех, что разысканы в настоящее время на территории Екатеринбурга?

— Поиск на территории Екатеринбурга идет с начала 90-х годов. К сожалению, большинство немецких воинских кладбищ не сохранилось. Это касается захоронений на Михайловском и Никольском гражданских кладбищах. В 1952 году был ликвидирован немецкий участок на территории Широкореченского воинского кладбища. По имеющимся сведениям, участок был рядом с мемориалом советским воинам Великой Отечественной войны. Уничтожены кладбища второго, четвертого и шестого лагерных отделений. Это лишь некоторые примеры.

Всего на территории Екатеринбурга выявлено семь немецких кладбищ Второй мировой войны. Сейчас обсуждается вопрос благоустройства четырех кладбищ — Нижнеисетского, в поселках Мельзавода № 3, Уралниисхоз, Шабры.

В конце 1998 года на территории города обнаружено место захоронения военнопленных австро-венгерской армии периода Первой мировой войны. Это на Сибирском тракте, в районе ДК им. Гагарина. По международным обязательствам России его также нужно обустраивать и оберегать.

— Владимир Павлович, раз уж мы заговорили о военнопленных Первой мировой, что известно об их могилах? Ведь и этот период — в сфере ваших интересов.

— По Первой мировой войне в определенном смысле сложнее работать. Проблема — в разной степени сохранности и информативности документов. По пленным Второй мировой войне сохранился богатый массив материалов, начиная с места расположения кладбища и заканчивая историей болезни каждого. Мы можем не только идентифицировать могилу, но даже найти адрес в Германии до призыва в армию.

С Первой мировой все по-другому. Прежде всего, военнопленные в массе своей жили не в лагерях, а среди местного населения. Хоронили их на обычных гражданских кладбищах либо рядом с ними. К тому же, подробная кладбищенская документация не велась. Однако есть информация и по этому периоду. Я уже упоминал о разысканном месте захоронения около ДК им. Гагарина в Екатеринбурге. Здесь до Великой Отечественной войны было Рязановское старообрядческое кладбище (точнее было три кладбища — прим. ArtOleg). Сейчас на этом месте стоит фабрика "Конфи".

— Там ведь похоронены не только австрийцы и венгры?

— Из Германии в русский плен попали 190 тысяч, из Австро-Венгрии — два с половиной миллиона, из которых большинство составляли славяне. Они наиболее охотно сдавались в плен российским войскам.

Но екатеринбургское — не единственное такое захоронение. Вот в руке у меня фотография. Видите: на памятнике австрийский флаг, текст на немецком языке. Это мемориал, кстати, прекрасно сохранившийся, военнопленным Первой мировой войны в Нижней Салде. Поставлен еще годы Первой мировой войны. Скорее всего, теми, кто остался в России, не желая возвращаться в распавшуюся после войны Австро-Венгрию.

Огромный памятник, который я разыскал, стоит с конца 10-х годов в городе Слободском Кировской области. Крупное кладбище было в Кургане, в самом центре, недалеко от железнодорожного вокзала. Сейчас здесь разбит сквер.

— По большому счету, работы здесь непочатый край. Документов же и свидетельств очевидцев очень и очень мало. Есть ли энтузиасты, решившие везти этой исследовательский воз?

— До сих пор глубоко захоронениями военнопленных Первой мировой войны никто не занимался. Но времена меняются. Под моим руководством работает магистрант Леонид Матущак. Его заинтересовала данная проблема. По поводу документов. У нас очень хороший материал в архивах. Но сложность в том, что фонд не отдельный — надо перелопачивать фонды предприятий, где работали военнопленные.

Леонид Матущак уже разыскал достаточно подробные сведения о военнопленных Первой мировой войны. В Екатеринбурге в те годы оказались солдаты и офицеры австро-венгерской, германской, турецкой армий. Об этом писали местные газеты, например, "Уральская жизнь". Первоначально пленные следовали через Екатеринбург транзитом. Но в феврале 1915 года город становится эвакуационным пунктом для Среднего Урала. С этого времени пленных начинают размещать в школах города. Офицеров даже поселяли в частных домах. Нижние чины обязаны были работать. Несколько сот пленных австрийцев мостили улицы, добывали камень в городском карьере.

Местное население без особой враждебности относилось к военнопленным. Эшелоны встречали толпы любопытствующих. Часть пленных высказывала желание остаться на Урале. Некоторые становились православными. Как выяснил Леонид Матущак, в 1916 году более трех десятков австрийских офицеров приняли православие. После Октябрьской революции в городе был создан Губернский эвакуационный отдел. Он занимался отправкой на родину военнопленных и беженцев. Через Губэвак прошли тысячи. Среди них большевики развернули революционную агитацию. Были и такие, кто остался в России строить социализм. В рядах Красной армии воевало около 300 тысяч интернационалистов. В их числе были как военнопленные, так и работавшие на уральских заводах корейцы и китайцы. К сожалению, в годы репрессий их ожидали тюрьмы и расстрелы.

— Владимир Павлович, вы участвуете в поисках не только на территории Свердловской области, но и в других областях России. Для полноты картины назовите захоронения, которые вам еще удалось отыскать и помочь привести в божеский вид?

— Мы обследовали Кировскую, Пермскую, Курганскую, Челябинскую, Тюменскую, области, часть Оренбургской... Сейчас полномасштабное благоустройство ведется прежде всего в Свердловской области. Кроме того, ассоциация "Военные мемориалы" установила памятный знак итальянцам в городе Шумихе Курганской области и венграм в городе Оше Челябинской области. Приступаем к благоустройству венгерских кладбище в Миассе и Магнитогорске.

— Чувствуете ли вы общественную поддержку вашего труда? Возможно, предлагали помощь богатые мира сего, заинтересованные в поддержке благородного начинания?

— Ко мне со всей страны приезжали и прилетали многие. К сожалению, речь шла не о меценатстве, а о своей коммерческой выгоде. Я предлагал вкладывать деньги в обустройство кладбищ, а видел заинтересованность только в получении больших барышей... Что касается поддержки общественности, то твердо можно сказать одно: противодействия нет. Люди относятся с пониманием. Даже представители ветеранских организаций готовы помочь ассоциации "Военные мемориалы".

Урал — тыловой район. Здесь не было оккупации. Кроме того, жили здесь в большом количестве заключенные, спецпереселенцы, раскулаченные. Они находились в схожих с военнопленными условиях, так же чувствовали гнет государства. К примеру, в зонах Свердловской области только одних поволжских немцев было 50 тысяч.

Большую помощь оказывает областной земельный комитет. В принципе, нам дан "зеленый свет". Самое же главное — наша деятельность регламентируется нормативными документами. Существует несколько правительственных постановлений федерального и областного уровней. Через областную Думу был проведен законопроект о недопустимости приватизации кладбищ. Ну, а раз нормативная база есть — чиновники обязаны помогать, даже если внутренне против.

— Продолжаете ли вы заниматься судьбами советских заключенных и спецпереселенцев?

— Продолжаю. Мой аспирант Григорий Маламуд защитил диссертацию по этой проблеме. К сожалению, по нашим гражданам хуже сохранилась документация. Намного хуже. Иностранцам НКВД уделяло особое внимание, все делалось по международным стандартам. Есть подробные схемы захоронений. По нашим же все очень неопределенно. Если и найдем могильные холмики — нельзя их идентифицировать. Да что там далеко ходить. Даже сейчас умерший заключенный получает лишь фанерную табличку с наспех сделанной надписью, которая, понятно, недолго продержится. До первого проливного дождя.

Слаб и хрупок человек. Многое ему не под силу. Вот и испытание памятью мы выдерживаем с большим трудом. Не то что иноплеменников, своих-то подчас забываем. И очень здорово, что рядом с нами в мелкой будничной суете оказываются подвижники, фанатики (не побоимся этого слова) своего дела как профессор Владимир Мотревич. Не одну лесную тропинку протоптал он в поисках могил тех, кого совсем недавно лишь густо мазали дегтем сатиры да принародно обваливали в перьях уничижительных эпитетов... А сколько дорог еще впереди!


Бог, как говорится, в помощь. А еще — добрые слова уральцев, да и всех россиян. Таких, как Михаил Дербышев со станции Лопатково Ирбитского района. Узнав о поисках "Черного Креста" из программы Свердловской государственной телерадиокомпании, он сразу же написал автору этих строк. Написал о затерянных в уральских снегах могилах австрийцев, строивших рядом с Ирбитом железную дорогу. Спасибо Вам, Михаил Николаевич. Только вместе мы и сохраним память. Человеческую память о людях.

© 1999 Ural Galaxy

среда, 28 мая 2008 г.

Иногда они возвращаются, или Военнопленные на Урале

"Уральская галактика". Совместный проект с журналом "Литературный Екатеринбург"
Илья Зиновьев

Поиск солдат двух самых кровавых войн ХХ столетия и их потомков ведет вот уже восемь десятилетий общественная организация из Австрии "Черный Крест". На территории России, и в частности, в Свердловской области немало захоронений австрийских военнопленных. А в землях бывшей Австро-Венгрии покоятся многочисленные останки россиян.

Австрийский "Черный Крест" выясняет судьбы соплеменников в разных странах мира. Заботится не только о своих. Как подчеркнул во время одной из уральских поездок член президиума "Черного Креста" Петер Ризер, общественная организация занимается также поиском русских пленных. В частности, российской стороне был передан список из 72 тысяч имен и фамилий воинов, погибших на австрийской территории. "Черный Крест" ухаживает за могилами русских и советских солдат на территории своей страны.

Представители "Черного Креста" сотрудничают с Тамбовом и Волгоградом. В Свердловской области представители общественной организации побывали несколько раз. Благодаря сотрудничеству с местными властями и общественностью, прежде всего, с профессором Уральского госуниверситета Владимиром Мотревичем, австрийцам удалось разыскать немало захоронений. Но самым удивительным фактом стала судьба уроженки Австрии Фриды Вагнер. Шестнадцатилетняя Фрида Вагнер после окончания Второй мировой войны была выслана в Россию. Вновь увидеть родину помог "Черный Крест". Спустя почти полвека!..

Драматическая история началась в 1946 году в Нижней Австрии. У Фриды при проверке не оказалось советского пропуска, и ее вместе с другими подозрительными лицами вывезли в Советский Союз. Сначала были лесозаготовки в Челябинской области. После лагеря, в 1951 году, Фрида получила, как и ее соплеменники, разрешение вернуться в Австрию. К несчастью, вмешался случай. При отправке поезда, на вокзале, незнакомая женщина попросила Фриду немного присмотреть за ребенком. И не вернулась.

С тяжелым сердцем провожала девушка уходящий поезд. Она понимала, что новые выездные документы ей удастся оформить не скоро. Пришлось искать работу. После нескольких переездов Фрида Вагнер оказалась в Свердловске. Она трудилась в горнодобывающей промышленности, потом на транспортном предприятии. Вышла замуж. Но дети умерли вскоре после рождения. Супруга Фрида похоронила в 1984 году. В последние годы перед отъездом она жила в маленьком деревянном домике, работала уборщицей.

Наверное, последним шансом увидеть родные места стал визит в Россию представителей "Черного креста" в 1992 году. Петер Ризер выступил по радио и предложил всем австрийцам, не сумевшим вернуться после войны, подать о себе весточку. По счастливой случайности Фрида Вагнер услышала это обращение и попросила подругу составлять письмо в посольство Австрии. После этого в Екатеринбург приехал сам Питер Ризер. После переезда, во многом благодаря собранным профессором Владимиром Мотревичем документам, Фрида Вагнер получила австрийскую пенсию и сняла небольшую квартиру.

Господин Ризер во время нашей встречи подчеркнул, что еще многие австрийцы и их потомки, согласно полученным сведениям, живы. "Черный Крест" постоянно получает письма от австрийцев - родственников пропавших без вести. Прерванные связи с родиной могут быть восстановлены, если обратиться в посольство Австрии в Москве или написать в "Черный Крест" в Вену (Osterreichisches Schwarzes Kreuz, Wollzeile 9, 1010 Wien, телефоны: (0222) 51-23-769 и 51-20-557, факс: 51-20-556).

На Урале помощниками "Черного Креста" стали местные жители. И это понятно: старожилы Ирбита еще помнят оставшихся здесь военнопленных, с которыми бок о бок провели не один десяток лет. Свою лепту в благородное дело человеческой памяти внесли ирбитские казаки.

Во время Первой мировой войны, после Брусиловского прорыва, по словам товарища атамана Зауральского казачьего округа Олега Потеряева, австрийских военнопленных эшелонами перебрасывали в центр России. От Екатеринбурга везли через Реж, Артемовский, поселок Зайково, Ирбит, в сторону Туринска. По несколько человек оставляли почти на каждом полустанке. Военнопленные должны были помогать в строительстве железной дороги. После Октября 1917 года симпатии бывших солдат Австро-Венгрии разделились: кто примкнул к частям Красной армии, кто ушел к "белым", некоторые остались в уральских деревнях. Завели семьи. Один из них, по фамилии Кучера, в 20-х годах даже создал первую баскетбольную команду в Ирбите.

Добрую память сохранили в селе Зайково Ирбитского района о бывших военнопленных австро-венгерской армии. Некоторые из солдат-славян, ушедшие на фронт из Галиции, остались жить на Урале. В 1918 году местная девушка Александра, поведала мне зайковский краевед Мария Амбарова, решила выйти замуж за австрийца по фамилии Козак. Но отец о такой свадьбе и слышать не желал. И тогда Александра убежала из родного дома. И всю жизнь прожила со своим "австрияком" очень счастливо.

А свекор Марии Ивановны сталкивался с австрийцами не один раз. Андрей Амбаров во время Первой Мировой войны был тяжело ранен в Закарпатье. Его спасли солдаты австро-венгерской армии. Потом он лечился в австрийском госпитале, работал у австрийского торговца. Предлагали жениться - отказался: дома ждала семья. Вернувшись на Урал, Андрей Амбаров опять же вместе с австрийцами строил железную дорогу. Кстати, еще один из этих пленных, тезка Амбарова, Андрей Бондарчук прижился в селе Зайково, вместе со всеми зарабатывал трудодни в колхозе. Теперь на могиле Андрея Бондарчука стоит небольшая стела, как и на месте расстрела колчаковцами двух других солдат из Австро-Венгрии. Такова дань памяти своим соотечественникам австрийского "Черного Креста".

Если "Черный Крест" в Австрии заявил о себе еще в 1919 году, то в России подобная организация появилась лишь в 1991 году. Деятельность ассоциации международного военно-мемориального сотрудничества "Военные мемориалы" проходит под эгидой Министерства обороны РФ. Впрочем, нескольким годами ранее ее цели предвосхитил наш земляк, ныне профессор кафедры этнологии Уральского государственного университета, доктор исторических наук Владимир Мотревич. Наверное, одним из первых он поднял в научных кругах проблему захоронений военнопленных на российских землях. Сегодня профессор Владимир Мотревич в качестве представителя ассоциации "Военные мемориалы" координирует поиск могил военнопленных на Урале.

© 1999 Ural Galaxy


суббота, 1 марта 2008 г.

О чем мой блог?

Прежде всего, о Екатеринбурге, об его истории, прошлом и настоящем. О людях, что жили и живут в нем. И о моих мыслях и наблюдениях.












Также я модерирую форум http://1723.ru/forums/. Очень познавательный ресурс о Екатеринбурге-Свердловске, рекомендую! Можно сказать лаконично: 1723.ru — это наше всё ))